НАУКА И СОЦИАЛЬНЫЙ ПРОГРЕСС ДАГЕСТАНА.

Том I.

Материалы 3-й республиканской конференции, посвященной памяти профессора Х.М.Фаталиева.

( 23-24 января 1995 г.)

_________________________________________________________

(с) ДНЦ РАН, 1997

_________________________________________________________

(стр. 69 - 70) Курбанов М.Г.

Если обобщить сложившиеся в социально-философской литературе определения социальной адаптации, то можно сказать, что она обычно рассматривается как вид деятельности людей, представляющий собой неизбежно складывающиеся объективные нормы и способы человеческого взаимодействия с относительно стабильными и повторяющимися условиями внутренней и внешней среды.

Процессы социальной адаптации составляют основное содержание естественно-исторического процесса и являются общей противоположностью процессов социально-практического преобразования, составляющего суть общественного созидания.

В ходе межсистемного взаимодействия общества с природой и в социальных взаимодействиях внутри общества постоянно проявляется необходимость сохранения основ общественной жизни в меняющихся условиях существования, особенно когда эти условия становятся неблагоприятными и ведут к экстремальным ситуациям стихийного характера.

Процессы социальной адаптации по общей направленности своего действия тесно связаны со стихийным или сознательным поиском решения проблем сохранения и оптимального поддержания нормальной общественной жизни в широком спектре меняющихся условий. В этой связи, рассматривая многообразие процессов социальной адаптации, следует выделить две большие их группы. Первая группа объединяется стихийной формой проявления процессов социальной адаптации, которая в значительной мере обусловлена объективной общественной необходимостью, без реализации которой встает угроза дальнейшему нормальному, ранее сложившемуся существованию той или иной сферы, стороны, части общественной жизни. Вторая группа представляет сознательную форму проявления процессов социальной адаптации, которая выражается одним из направлений реализации человеческой свободы. Это направление связано с перспективой сознательного использования открывающихся социальных возможностей, объективно детерминированных происходящими социальными изменениями, с которыми общество должно считаться.

Сознательная форма проявления социальной адаптации выражает целенаправленное стремление субъекта вступить в такое взаимодействие со средой, чтобы в конечном результате обратить изменения этой среду в свою пользу, чтобы найти в этой среде более благоприятные условия и оптимальные возможности для общего с ней сосуществования. Стихийная форма проявления социальной адаптации в общих чертах представляет собой фатальное, слепое и “безропотное” подчинение окружающей среде, пронатуралистическое “смирение” перед всеми ее изменениями.

Следует отметить, что стихийная и сознательная формы проявления процессов социальной адаптации в реальной общественной жизни переплетаются в одно целое и лишь теоретически они отделены друг от друга идеально жесткой гранью, ибо процессы социальной адаптации зачастую широко включаются в сознательную социально-преобразующую деятельность, которая, в свою очередь, сама, во многом использует промежуточные и конечные результаты различных процессов естественной социальной адаптации.

В этой связи, рассматривая взгляды П.Сорокина, можно отметить, что основное внимание он уделяет именно созидательной стороне истории, через которую он пытается вскрыть внутренние механизмы всего исторического процесса. Анализируя кризисные состояния в исторических процессах различных общественных систем, П.Сорокин приходит к выводу, что “когда созидательные силы исчерпаны и все их ограниченные возможности реализованы, соответствующая культура и общество или становятся мертвыми и несозидательными, или изменяются в новую форму, которая открывает новые созидательные возможности и ценности” ( Сорокин П.А. Кризис нашего времени//Человек. Цивилизация. Общество. М.,1992. С.433).

В естественно-историческом процессе имеются свои элементы созидания, которые используются в социально-историческом творчестве людей, а историческое творчество, в свою очередь, является более успешным и эффективным тогда, когда оно восполняется естественно-исторической необходимостью. Одни и те же социальные компоненты, задействованные в естественном ходе истории и в историческом творчестве могут одновременно функционировать, играя при этом различную роль в разных социальных процессах. Поэтому конкретный элемент развития общественного производства, теоретически рассматриваемый в структуре естественно-исторического процесса, выступает там как одно из проявлений сознательной социальной адаптации.

Общественные потребности как объективные выражения социальной необходимости выступают в структуре естественно-исторического процесса в качестве стихийных движущих сил развития общественного производства. Но, когда эти стихийные движущие силы осознаются, они могут эффективно использоваться в созидательно-исторических целях, могут обретать форму сознательной социальной адаптации.

В анализе взаимодействия стихийного и сознательного моментов истории обнаруживается, что в естественно-историческом процессе заключена не просто предметная область возможностей для созидательно-исторических преобразований, а относительно самостоятельная система, сущностью которой является все то живое, что исторически сохраняется в виде человеческой природы. Поэтому, человечество, как родовое существо, не может пойти на такие преобразования форм своего естественного и необходимого существования, которые со всей очевидностью грозят катастрофическими последствиями для сохранения дальнейшей общественной жизни.

В современной этике происходит позитивный теоретический синтез концепции этического эволюционизма с концепцией этического гуманизма. В ходе такого синтеза решаются, по крайней мере, две ключевые задачи. Первая задача состоит в том, чтобы устранить концептуальные недостатки и слабости, выявить достоинства и сильные позиции обеих концепций, а также определиться в приоритетности самих достоинств. Вторая задача предполагает не эклектическое, а конструктивное соединение достоинств этих концепций на более универсальном концептуально-синтетическом уровне - в форме эволюционного гуманизма или гуманистического эволюционизма.

Если этический эволюционизм выражает ответственность человечества за последствия в развитии всей природы как целого, то этический гуманизм определяет возможности и перспективы, которые скрывает в себе природа для дальнейшего человеческого прогресса. Поэтому концептуальное совмещение этих двух семантических плоскостей знания в единой объемно-теоретической проекции становится более чем актуальным.

В этой связи возникает ряд вопросов. Каковы же позиции соот- ношения и пределы соподчиненности между эволюционно-биологическими и духовно-гуманистическими основами, каузально питающими реальный нравственный органон общества? В каких условиях некоторые био-эволюционные основы превалируют над духовно-гуманистическими основами, и в каких условиях гуманистические идеалы могут канонизированно предопределять реализацию био-эволюционных факторов.

Обоснование этических взглядов о ценностной асимметрии, складывающейся между удовольствием и страданием вытекает из анализа противоположности между бытием и долженствованием. Моральный долг определяет в качестве гармонического идеала деятельности ожидание лишь такого будущего положения вещей, которое наступает сообразно предустановленной необходимости. Но нравственное бытие становится аксиологически соизмеримым лишь в пределах его имманентного настоящего, а не трансцендентного настоящего, телеологически преклоненного перед эфемерной будущностью "вечной" морали. Конкретно-исторический образ любого нравственного идеала может быть предметом целеустремленных исканий и вожделений для той социальной группы, того поколения людей, которые этот образ производят, хотя сам нравственный идеал типологически остается одним и тем же.

Противоречие между концепциями эволюционизма и гуманизма проявляется при постановке и истолковании проблемы нравственной свободы личности. Если в этическом гуманизме исходным является идеал личной свободы, самостоятельности и ответственности человека перед обществом, то эволюционизм исходит из пронатуралистического состояния человека, вытекающего из его судьбы. Тем самым, учение эволюционизма акцентирует ведущую роль стихийных факторов при истолковании путей нравственного формирования человека. Поэтому эволюционизм играет позитивную эвристическую роль в исследовании естественных процессов. В концепции же этического гуманизма основное внимание уделяется нравственному сознанию и общей сознательности человека, имеющих существенное значение в понимании созидательных процессов в жизни общества.

(с) Х.Д.Исаева, 2000-05-06

К фундаментальным проблемам современной социальной философии относится проблема направленности общественного развития, в решении которой существенно важную конституирующую роль играет понимание законов, формирующих основную проекцию или "каркас" этой направленности. Фундаментальность данной проблемы тесно связана с общей проблематикой всей структуры социально-философского познания. Поэтому в ее решении следует исходить из анализа самой структуры социально-философского познания.

Современная социальная философия характеризуется внутренней противоречивостью между конкретно-всеобщей и абстрактно-всеобщей формами понимания общественного мира. Лишь в своем единстве обе эти формы служат философскому постижению такого сложного системного объекта как общество. В сфере абстрактно-всеобщего ключевую роль играют те или иные социально-философские категории и принципы, функционирующие как бы обособленно друг от друга, в своей относительной самостоятельности, как ступени и достигнутые позиции, в которых знание о разных сторонах социальной объективности трансформируется в более высокий уровень развития субъекта. В сфере конкретно-всеобщего восприятия решающую роль играют различные концептуально-теоретические системы, конституируемые в единую социально-философскую картину общественного мира.

Вся сложность социально-философского познания заключается в том, что в известных пределах общество как объект может в чем-то совпадать и может не совпадать с обществом как субъектом. Если сфера конкретно-всеобщего обусловлена наиболее общими, первичными связями и отношениями сознания к социально значимым законам бытия, то сфера абстрактно-всеобщего выражает вторичные связи данного типа, т.е. различные априорные возможности, ситуации и модели первичных связей и отношений. Специфика вторичных связей состоит в том, что они однозначно срефлексированны не из самого бытия и его законов, а из внутренних функций самосознания, направленного на постижение общественного бытия. Эти априорные возможности, ситуации и модели общественного развития в процессе познания соединяются различным образом с предметно-ориентированными формами отношения к миру и фиксируются в социально-философских категориях, принципах и законах.

С областью конкретного в социально-философском познании тесно связаны, в частности, философия истории, философия социологии, философия культуры, политическая философия, философия права, философия образования, философия этики, аксиология и т.д., которые совпадают в том, что имеют отношение к одному и тому же объекту исследования - обществу, и различаются в том, что раскрывают разное предметное видение этого объекта, связаны с ним по-разному. (Понятие "социальное", в отличие от понятия "социологическое", понимается здесь в предельно широком смысле, т.е. в смысле, близком к понятию "общественное". Социологическое же выражает лишь определенное конкретно-научное видение социального). В предмете социологической философии рассматриваются и обобщаются такие достижения социологической науки и практики, в которых акцентируются формально сложившиеся объективные структуры всего общества и формируемая ими направленность общественного развития. В предмете философии истории выделяется главным образом формирование общей последовательности и хронологической направленности процессов и событий общественной жизни.

В общих чертах направленность общественного развития характеризуется преемственностью и необратимостью, обновляемостью и повторяемостью, последовательностью, устойчивостью, упорядоченностью и другими составляющими. Поэтому социальная философия постигает общую направленность общественного развития и актуализирует в ней сознательное начало, прямо или косвенно присутствующее и проявляющееся во всех сферах общественной жизни. Говоря об этой направленности, следует отметить, что она представляет собой перспективную в исследовательском отношении область социально-философского, обществоведческого познания, в которой пересекаются предметные сферы философско-социологических, философско-исторических и других конкретно-философских воззрений. Обобщающая и синтезирующая функция философского познания во многом обусловлена здесь тем, что атрибутика общественной жизни рассматривается не в предметном противопоставлении различных сторон общественной жизни, а в их объективном единстве, которое постигается философской мыслью. На основе обобщения философско-социологических, философско-исторических и др. знаний возникает такое видение и постижение общественной жизни, которое во многом, если не во всем, способствует формированию и общенаучного подхода в исследовании общества как системного объекта.

В связи с анализом общей направленности общественного развития, являющейся важнейшим атрибутом закономерного общественного развития, в ходе которого объективно актуализируется сознательное начало, необходимо рассмотреть соотношение между такими формами обществоведческого познания как социология, история и философия. Безусловным в данном соотношении, на мой взгляд, является то, что не все, что рассматривается и получается в результате социологических исследований, может быть включено в систему философских знаний. Лишь наиболее общие социологические вопросы и воззрения могут включаться в философию, где они конституируются в форму философско-социологического и социально-философского знания. Точно так же, лишь наиболее общие вопросы и воззрения исторической науки могут включаться в социальную философию и конституироваться в форму конкретного философско-исторического знания.

Реконструируя процесс возникновения социологической философии и философии истории, следует отметить, что они как отдельные формы конкретного социально-философского познания, очевидно, возникали вне непосредственной структурно-функциональной формы взаимосвязи. Очевидно, социологическая философия каузально возникала на "пограничной" сфере стыкующихся между собой общесоциологических и философско-обществоведческих знаний, а философия истории появлялась как непосредственный результат синтеза философско-обществоведческих знаний с наиболее общими представлениями об историческом процессе и его закономерностях.

В этой связи очевидно, что лишь после первичного, "смутного" конституирования социологической философии и философии истории как относительно самостоятельных систем конкретного философского знания, в общей структуре философского знания стали предприниматься внутренние, методологически необходимые и обоснованные попытки сопоставления и анализа полученных разными путями социально-философских и других обществоведческих знаний об одном и том же объекте.

На пересечении философско-социологических и философско-исторических представлений о направленности общественного развития находится одна из ключевых методологических проблем - это проблема совместимости, соединения двух фундаментальных по своему значению социально-философских теорий - теории исторического процесса и теории общественного развития. Эти теории имеют много общего, прежде всего в том плане, в котором исследуется общая направленность изменений в общественной жизни, но в них есть и характерные различия, заключающиеся, в частности, в том, что эта направленность может иметь социологическую и историческую формы, качественно отличающиеся друг от друга.

Сложность здесь заключается в том, что в теории исторического процесса отражается не только направленность общественного развития, получающая историческую форму, но все те общественные сдвиги и изменения, которые вызываются объективной логикой общественно-исторического развития. Поскольку эти изменения имеют непременно исторический характер, то они детерминируют собой формирование общей исторической направленности. В философской теории общественного развития исторические процессы выглядят несколько иначе, в отличие от того, как они рассматриваются в рамках одной только исторической науки, ибо в социально-философском исследовании, согласно методологической функции принципа развития, гораздо чаще приходится проводить такие познавательные процедуры как идеализация, или абстрагирование от хаотических общественных изменений, не имеющих прямого отношения к истории, а особенно к логике общественного развития. Кроме того, в философской теории общественного развития акцентируется главным образом именно общественный фактор, в то время как в теории исторического процесса в центре внимания находятся конкретно существующие состояния и формы взаимодействия общества с природой, а значит не менее значимую роль играет наряду с общественным и природный фактор.

Если в социально-философской методологии приоритетное место отводится принципу развития и функциям теории общественного развития, то в центре внимания философско-исторических взглядов находится прежде всего принцип историзма, теория исторического процесса и их роль в понимании общественного развития. Однако утверждение принципа историзма вовсе не означает полного исключения из содержания теории исторического процесса логики общественного развития. Следовательно, исторический процесс имеет свою "прикладную", внутреннюю логику, постижение и использование которой позволяет исследователю синтезировать знание предмета и законов истории общества со знанием предмета и законов общественного развития.

Бесспорно, что в целостной картине общественной жизни понимание истории общества вне принципа развития так же затруднительно, как и понимание общественного развития вне принципа историзма. Остроту этой методологической проблемы четко обозначил М.Мандельбаум когда писал, что "человеческое прошлое не может рассматриваться ни как единый процесс развития, ни как ряд процессов, протекающих независимо друг от друга" (Mandelbaum M. History, man and reason. A study in nineteenth - century thought. - Baltimore; London, 1971. XI. - P.133). Однако М.Мандельбаум, занимая в целом философско-исторические позиции, рассматривает свой предмет сквозь призму многообразия путей развития культуры и сохраняет в своих взглядах соответствующий методологический приоритет - пытается ограничить сферу взаимосвязи монистического принципа с принципом развития и называет издержками историзма ХIХ века попытки рассмотрения истории как единого пути развития.

Общественное развитие на стадии единого мирового цивилизационного процесса концептуально может пониматься шире, чем общественно-исторический процесс, ибо развитие общества имплицитно включает в себя не только то, что входит в состав истории, но и так называемые неисторические процессы и компоненты, обусловленные объективной логикой общественного развития и характеризуемые социологическими, социально-психологическими, экономическими и другими законами общества. Иначе говоря, сознательное развитие общества представляет собой ни что иное, как созидательный процесс, в структуру которого с необходимостью входят не только ситуации, идеи и модели, воплощенные в общественно-историческую практику, но и такие ситуации и идеи, развитие которых не продвинулось дальше спроектированной модели или творческого замысла и зафиксировалось, например, в такой более общей форме как творческий потенциал общественного развития.

Практическая реализация творческого замысла связана с поиском возможностей соединения сознательной деятельности людей с так называемой надсознательной сферой общественной жизни, т.е. такой сферой, которая обусловлена внутренней социо-логикой общественного развития. В свою очередь формирование конкретного творческого замысла во многом зависит от сложившегося в обществе общего творческого потенциала, выражающего осознанные субъективные возможности общественного развития и меру их соответствия логике общественного прогресса.

Таким образом, можно отметить, что направленность общественного развития является одним из фундаментальных атрибутов общества. Эта направленность характеризуется тенденциями углубления и расширения необратимых общественных преобразований. История свидетельствует, что в итоге решающая роль принадлежит не просто количественному возрастанию активной массы людей, но главным образом ее качественному совершенствованию (профессионализация, интеллектуализация и т.д.), сопровождающемуся усилением творческого потенциала и других возможностей субъективной активности народных масс, выходом их деятельности на такие сферы жизненного пространства, которые лежат вне естественно сложившейся, стихийной формы организации общественной жизни.