Курбанов М.Г. Гуманизм как культивированная проекция человечности и  человекомерность бытия // Гуманизм социальный, либеральный и религиозный: проблема диалога: Материалы Респ. научн. конф. (Нижневартовск, 17 ноября 2005 г.). Нижневартовск: НЭПИ (филиал) ГОУ ВПО ТГУ, 2006. С.131 – 134.

Гуманизм как культивированная проекция

человечности  и  человекомерность  бытия

Курбанов М.Г.

В социальной философии предпринималось множество разных попыток постижения человечности. Наиболее близкими к познанию объекта человечности являются различные течения гуманизма (от времен Сократа до наших дней), солидаризма (Ш.Ренувье, А.Фуйе, Э.Дюркгейм), конвенционализма (Ж.-Ж.Руссо, Ф.Тённис), народничества (П.Лавров, Н.Михайловский), учение соборности (А.Хомяков, В.Соловьев, С.Франк, П.Струве) и др., в которых акцентируется та или иная предметная специфика, претендующая на полноценное выражение человечности.

Так, на ограниченный характер сущности идей народничества справедливо указывал еще Н.Карамзин: «Все народное ничто перед человеческим. Главное быть людьми, а не Славянами»[1]. Никакие идеалы народничества не могут покрыть и восполнить все то богатство возможностей, которое таит в себе человечность. Народность как выражение социальной, конкретной и естественно-исторической общности людей характеризуется таким расслоением социальных сфер, которое не может быть допустимым для социального бытия, соответствующего требованиям человечности (бедность, бесправие, нищета). Народность объективно включает в себя такие факторы как богатство и бедность, вседозволенность и бесправие, которых не должно и не может быть в условиях человечности[2].

На протяжении всей истории периодически возникали и своеобразно решались споры между сторонниками и противниками чистого социально-гуманистического начала, полагающего естественное самозарождение человечности вместе с человечеством. Против натуралистического гуманизма выступали представители теологического гуманизма, аргументирующие своими представлениями о сверхъестественном творении, где источником человечности является только бог.

Гуманизм как учение, как принцип жизни, как духовное состояние человека и человечества является основным источником и каузальным основанием формирования человекомерности бытия. На протяжении почти всей предшествующей истории он культивирует различные образы и идеалы человечности, возводит их в субстанциональную форму бытия, провозглашает их в качестве универсальной меры, определяющей бытие всех вещей и всего мира, раскрывает смысл культурно-исторического развития человечности, показывает связанные с этим смысловым разнообразием возможности, скрытые в человеческой сущности. Для этого сами «гуманисты сознательно принимают на себя роль воспитателей человеческих душ, чтобы обратить всех и каждого к достойной человечности, к рангу человеческого достоинства, получающего свое выражение прежде всего в открыто публичной жизни»[3].

Гуманизм как одухотворяющая сила, как культивируемый идеал и аксиологический принцип конструирования социального бытия, нельзя путать с самой витальной человечностью, существующей в форме социального абсолюта, взятого безотносительно к гуманистическим стремлениям, предписывающим оптимистические перспективы для человеческого бытия. В этом смысле гуманность представляет собой культивированную проекцию человечности, с которой человек всегда пытается нравственно сообразовывать свои социальные действия. Точно так же и такой идеал солидаризма как солидарность нельзя сводить к самой человечности, ибо  солидарность выражает социально-историческую попытку объективировать субъективную близость людей, сплоченных общей целью деятельности, - попытку овеществления группового единства совпадающих человеческих устремлений. 

Невзирая на схоластику, которая запрещала теоретическое расчленение абсолютной сущности, философская мысль все же пытается как-то преодолеть семантическое и этимологическое тождество человечности с гуманностью. Поэтому в более строгом и точном значении все же следует разделять и различать их. Можно даже обозначить имманентное разделение внутри человечности между ее материально-мирским естеством и духовно-культивированной конструкцией. В таком понимании гуманизм представляется как идеальная проекция человечности, сконструированная в исторически овеществленном виде и постоянно реконструируемая от одной эпохи к другой, от одного поколения - к другому. 

Культурное развитие как созидательный процесс, протекающий в истории,  преобразует не только человеческую природу,  но проявляется и в том,  что очеловечивает,  гуманизирует всю природу, ибо "общество есть законченное сущностное единство человека с природой, подлинное  воскресение природы,  осуществленный натурализм человека и осуществленный гуманизм природы"[4]. С процессом гуманизации  природной  среды может происходить не только отчуждение ее натуралистического потенциала и связанное с этим снижение натурализирующего воздействия среды обитания на людей.  Очеловеченная природа как бы открывает новые возможности для реализации как внутреннего гуманистического начала,  исходящего из сущности общества, так и натуралистического начала.  Да и  сам  «натуралистичность» природы здесь становится совершенно иной – гуманистической, предопределяемой человечностью.

С процессом гуманизации природы законы получают человекомерный характер. Это означает что законы ввергаются в такое состоянию, в котором они могут действовать строго определенным, квази-технологичным, предсказуемым образом. При таком человекомерном существовании законов может происходить более совершенная, целенаправленная форсированная гуманизация  человеческой природы. В таком случае возникает не та исходная, стихийно-гармонизированная натурализация  жизни, а гуманистическая натурализация, творчески сконструированная и ориентированная на одухотворяющие, ценности «самодостаточного» человечного бытия. Для гуманистической натурализации свойственна своя автоморфическая, «метафизическая» гармония, в которой бренное и преходящее теряют реальное значение. На смену механически повторяющимся циклам бренного движения природы в дурной бесконечности, здесь приходят вечные ценности и регулятивы, знаменующие собой синтетическую духовную проекцию уникально восходящего, исторически прогрессирующего и материализующегося самодвижения основ человечности.

Проблемы, возникающие при рассмотрении начала человечности, обусловлены объективным противоречием,  суть которого состоит в том, что человек даже на архаичном этапе своего  развития не является прямым следствием  функционирования  только  биологической формы бытия, хотя и с учетом того, что социальная форма бытия не могла бы  возникнуть  и развиваться вне условий детерминации уникального комплекса биологических форм природы. Это объективное противоречие в познании человечности методологически не разрешимо, если все процессы рассматриваются как метафизически ставшие, то есть в рамках функционально  сформировавшегося состояния человеческого бытия.

Метафизическая острота проблемы здесь заключается в вопросе о том, возникает ли человеческое бытие и связанный с ним атрибут человечности из нечеловеческого бытия, или же, если рассуждать более строго, - возникает ли человеческое бытие из человеческого небытия? Существует ли человекомерность бытия до возникновения человека? Ясно, что в своей первозданной форме, данной нам от рождения, человеческое бытие является антропоморфным. Но, затем, в процессе своего деятельного существования, человек обретает созидательное и  культурно-историческое бытие, качественно отличающееся от признаков антропоморфизма.

Современное общественное сознание,  столкнувшись с глобальными экологическими проблемами, возвращается к этой исторически фундаментальной идее единства человека и общества с природой.  Но теперь,  в отличие от архаичного этапа,  оно не ставит в один смысловой ряд и не отождествляет общественные процессы с процессами природы.  Наоборот,  предпринимаются  попытки концептуального использования знаний о природе в качестве теоретически смоделированных средств познания человеческого бытия, а также использования этих знаний для понимания  тенденций  и перспектив дальнейшего развития человеческой природы. Но теперь человекомерность бытия определяется не только человеческой природой; - её определяют и самодостаточные результаты человеческой деятельности.